Уроки дыхания - Страница 96

– Нет, постой… – начал Джесси, но Мэгги уже говорила:

– Ох, почему ты всегда, всегда преувеличиваешь, Айра? Он целый год проработал в магазине грамзаписей, ты об этом забыл?

– Каждый, с кем знакомится Джесси, – спокойно закончил Айра, – по какому-то магическому совпадению оказывается козлом.

Джесси повернулся и вышел.

Оттого, что он не хлопнул дверью, а позволил ей с тихим щелчком закрыться, почему-то стало лишь хуже.

Мэгги сказала:

– Он вернется. – Предназначалось это Фионе, но, поскольку та не ответила (лицо ее стало чуть ли не деревянным, она смотрела вслед Джесси), Мэгги обратилась к Лерой: – Ты заметила, как он обрадовался, когда увидел тебя, правда?

Лерой молчала, приоткрыв рот.

– Его расстроило то, что сказал о нем дедушка, вот и все, – объяснила ей Мэгги. И следом: – Этого я тебе никогда не прощу, Айра.

– Мне! – отозвался Айра.

– Хватит! – сказала Фиона. Все повернулись к ней. – Замолчите, оба, – продолжала она. – Я до смерти устала. Устала от Джесси Морана, устала от вас, от того, как вы повторяете одни и те же дурацкие доводы, цепляетесь к мелочам и препираетесь, и Айра всегда прав, а Мэгги всегда готова соврать.

– Но… Фиона? – удивилась Мэгги. Ей было обидно. Может, это и глупо, но она всегда втайне верила, что люди смотрят на ее брак с завистью. – Мы не препираемся, мы просто разговариваем, – сказала она. – Стараемся согласовать наши взгляды.

– Ладно, забудьте, – сказал Фиона. – Не понимаю, с чего я решила, что здесь могли произойти какие-то изменения.

Она вошла в гостиную, обняла Лерой, так и стоявшую с широко распахнутыми, испуганными глазами.

– Ну все, все, лапа. – И уткнулась лбом между шеей и плечом дочери. Ясно было, что и сама Фиона нуждается в утешениях.

Мэгги посмотрела на Айру. Обвела взглядом прихожую.

– Мыльница? – спросил Айра. – Как это ты умудрилась сочинить такую историю?

Она не ответила (любой ее ответ выглядел бы как препирательство), просто отошла от него и в достойном, как она надеялась, молчании отправилась на кухню. Однако Айра увязался за ней, продолжая говорить:

– Послушай, Мэгги, нельзя же вот так перелицовывать жизни людей. Смотри правде в глаза! Проснись и услышь запах кофе!

Любимая фразочка Энн Ландерс: проснись и услышь запах кофе. Мэгги ненавидела его цитаты из Энн Ландерс. Она подошла к разделочному столу и начала складывать куски курятины в бумажный пакет.

– Мыльница! – продолжал удивляться Айра.

– Ты что хочешь к курице – горох или зеленую фасоль? – спросила Мэгги.

Однако Айра сказал:

– Пойду-ка я ополоснусь.

И ушел.

Вот она и осталась одна. Ладно! Мэгги смахнула с ресниц слезу. Все в этом доме взъелись на нее – и поделом: она, как обычно, вела себя бесцеремонно, лезла не в свое дело. Да, но пока все происходило, ей отнюдь не казалось, что она куда-то лезет. Ей казалось только, что мир чуть-чуть сбился с наводки на резкость, краски его немного вылезли из отведенных им контуров – как в плохо напечатанной газете, – и если она произведет самую маленькую подстройку, все встанет на свои места.

– Дура! – сказала она себе, тряся пакетом с курятиной. – Глупая старая проныра!

Она пристукнула сковородкой по плите, налила в нее масло – слишком много. Яростно повернула ручку, отступила на шаг, чтобы подождать, когда масло прогреется. Ну вот, полюбуйся: капли масла усеяли перед твоего лучшего платья, особенно на животе. Неуклюжая, толстопузая, тебе даже надеть перед готовкой передник ума не хватает. И заплатила ты у «Гехта» за это платье слишком много, шестьдесят четыре доллара, Айра возмутился бы, узнай он об этом. Вот почему ты такая ненасытная? Она прижала ладонь к носу. Глубоко вздохнула. Ладно. Чего уж теперь.

Масло прогрелось недостаточно, однако Мэгги все равно начала опускать в него куски курицы. К сожалению, их было многовато. Слишком много, как теперь выяснилось. (Если не удастся все же заманить Джесси на ужин.) Последние ножки буквально впихивать пришлось.

Так горох или зеленая фасоль? Пора уже что-то решить. Мэгги вытерла руки посудным полотенцем и вышла в гостиную.

– Лерой, что ты…

Однако гостиная была пуста. Поставленная Лерой пластинка шипела, как будто ее проигрывали второй или третий раз подряд. «Забирай мои деньги, водила…» – мрачно пели мужские голоса. Ни на кушетке, ни в креслах никого.

Мэгги пересекла прихожую, выглянула на веранду, позвала:

– Лерой? Фиона?

Никакого ответа. Четыре пустых кресла-качалки смотрели на уличные огни.

– Айра?

– Наверху я, – донесся глухой голос.

Она обернулась. Чемодан Фионы так и стоял, слава богу, у подножия лестницы, значит, далеко она уйти не могла.

– Айра, Лерой у тебя? – крикнула Мэгги.

Он появился вверху лестницы, шея обмотана полотенцем. Продолжая вытирать лицо, уставился на Мэгги.

– Не могу ее найти, – сказала она. – Обеих найти не могу.

– На веранде смотрела?

– Да.

Взяв полотенце в руки, Айра начал спускаться по лестнице.

– Тогда, может, они за домом.

Она прошла следом за ним в парадную дверь, затем вокруг дома. Ночной воздух был тепл и влажен. Какая-то мошка заныла у ее уха, она отмахнулась ладонью. Кто станет прогуливаться здесь в такой час? Уж только не Лерой или Фиона. Задний двор, куда она и Айра вышли, был маленьким пустым квадратом темноты.

– Ушли, – сказал Айра.

– Ушли? Ты хочешь сказать – совсем?

– Должно быть.

– Но чемодан так и стоит в прихожей.

– Он тяжелый, – ответил Айра и, взяв ее за руку, повел к задней веранде. – Если они пошли пешком, им вряд ли была охота тащить его.