Уроки дыхания - Страница 89

– О чем вы говорите? – спросила Фиона. – Вы думаете, что нам не стоит вас навещать?

– Боже милостивый, нет, конечно! – всполошилась Мэгги. – Он имел в виду вовсе не это.

– По-моему, как раз это, – возразила Фиона.

– Я всего лишь хотел убедиться, что вы понимаете, чего вам ждать, – сказал Айра. – Вы прогостите у нас очень недолго, вот о чем я говорю.

– И ничего страшного, Айра, – заверила его Мэгги. – Она сможет с утра отправиться к сестре, если захочет.

– Ну хорошо, однако начинает темнеть, а мы пока и половину пути не проехали. Вот я и подумал…

– Что, может быть, нам лучше бросить это и вернуться откуда пришли, – сказала Фиона.

– О нет, Фиона! – воскликнула Мэгги. – Мы же обо всем договорились!

– Я уже и не помню, почему захотела поехать к вам, – сказала Фиона. – Господи! О чем я только думала?

Мэгги отстегнула ремень безопасности и развернулась, чтобы видеть лицо Фионы.

– Фиона, пожалуйста. Это же ненадолго, а мы так давно не видели Лерой. Я ей столько всего хочу показать. Хочу познакомить ее с Дэйзи, сводить к сестрам Ларкин, они глазам своим не поверят, увидев, как она выросла.

– Кто такие сестры Ларкин? – спросила Лерой.

– Две старушки. Они выставляли для тебя коня-качалку, чтобы ты покаталась.

– Я такого не помню, – заявила Фиона.

– Мы проходили мимо их веранды, пустой, а когда поворачивали назад и возвращались домой, нас поджидал конь.

– Ничего такого не помню, – повторила Фиона.

– Я тоже, – подтвердила Лерой.

– Конечно, не помнишь, – сказала Фиона. – Ты была совсем маленькая. Да и прожила там всего ничего.

А вот это показалось Мэгги нечестным.

– Господи боже, Фиона, ей был почти год, когда вы ушли.

– Не было ей года! От силы семь месяцев.

– Неправильно. Ей было, наверное… о, по крайней мере восемь месяцев. Если вы ушли в сентябре…

– Семь месяцев, восемь, какая разница? – спросил Айра. – Зачем делать из мухи слона? – И он, глядя в зеркальце, обратился к Лерой: – Спорим, ты не помнишь и того, как бабушка пыталась научить тебя говорить «папа».

– Я? – удивилась Мэгги.

– Хотела поднести ему сюрприз ко дню рождения, – объяснил Айра. – Она должна была хлопнуть в ладоши, а ты – сказать по этому сигналу: «Папа». Но когда она хлопнула, ты только засмеялась. Подумала, что с тобой во что-то играют.

Мэгги попыталась вообразить это. Почему ее воспоминания никогда не совпадают с Айриными? Воспоминания у них словно чередуются: один момент хранится в памяти Айры, а следующий – в ее, как будто они договорились поделить между собой кусочки своей совместной жизни. (Нелогично, разумеется, но ее всегда беспокоило – правильно ли она вела себя в тех кусочках, о которых забыла.)

– Так вышло что-нибудь или нет? – спросила Лерой.

– Вышло?

– Я научилась говорить «папа»?

– Ну, в общем-то, нет, – ответил Айра. – Ты была слишком мала, чтобы говорить.

– А.

Судя по всему, Лерой сумела переварить эту информацию не сразу. А переварив, склонилась вперед, оказавшись почти нос к носу с Мэгги, и та различила в глазах девочки темно-синие крапинки. Похоже, у нее и глаза были веснушчатые.

– Я ведь увижусь с ним, правда? – спросила Лерой. – У него нет сегодня концерта или чего другого. Так?

– У кого? – спросила Мэгги, хоть и знала, конечно, ответ.

– У моего… у Джесси.

– Обязательно увидишься. За ужином, он придет к нам после работы. Он, как и ты, любит жареную курицу. Должно быть, это у вас генетическое.

– Дело в том… – начал Айра.

Мэгги спросила:

– Что ты любишь на сладкое, Лерой?

– Дело в том, – сказал Айра, – что сегодня суббота. А вдруг у Джесси были другие планы и он не сможет прийти на ужин?

– Он сможет, Айра, я тебе уже говорила.

– Или ему придется уйти сразу после ужина? Я спрашиваю, что мы тогда будем делать, Мэгги? Игрушек и какого-либо спортивного оборудования у нас нет, телевизор не работает. Ребенка нам занять нечем. И будь добра, повернись лицом вперед и пристегни ремень. Ты действуешь мне на нервы.

– Я всего лишь пытаюсь сообразить, что нам купить на сладкое, – сказала Мэгги. Но все-таки повернулась и протянула руку к ремню. – Твой папа больше всего любит мороженое, посыпанное мятным шоколадом, – сообщила она Лерой.

– Ой, я тоже, – обрадовалась та.

Фиона сказала:

– Ну что ты плетешь? Ты же ненавидишь мятный шоколад.

– Нет, люблю, – заявила Лерой.

– Ни капельки ты его не любишь!

– А вот люблю, ма. Я его только маленькой не любила.

– Тогда выходит, мисс, что вы были маленькой еще на прошлой неделе.

Мэгги поспешила спросить:

– А что еще ты любишь из сладкого?

– Ну, мороженое со сливочной помадкой, – ответила Лерой.

– О, какое совпадение! Джесси тоже от него без ума.

Фиона закатила глаза. А Лерой спросила:

– Правда? По-моему, лучше мороженого не бывает.

– Я не раз видела, как ты вообще обходилась без сладкого, если тебе предлагали только мороженое с мятным шоколадом, – сказала Фиона.

– Не думай, что ты обо мне все-все-все знаешь! – крикнула Лерой.

– Господи, Лерой, – сказала Фиона и обмякла на сиденье, скрестив на груди руки.

Они уже ехали по Мэриленду, пейзаж вокруг казался Мэгги другим – более пышным. Пустые, свободные от скота склоны холмов обрели сочный, идеально зеленый оттенок, длинные белые изгороди мерцали в тускневшем свете, как под луной. Айра насвистывал «Сонную девчушку». Почему, Мэгги поняла не сразу. Означает ли это, что он устал – или нечто иное? А потом сообразила: скорее всего, он вспомнил те дни, когда Лерой была совсем маленькой. Эту песню они напевали, убаюкивая ее, – он и Мэгги, на два голоса. Мэгги откинула голову на спинку сиденья и стала повторять про себя строчки, которые высвистывал Айра.