Уроки дыхания - Страница 83

– …С самого начала знала, надо быть дурой, чтобы выйти за тебя, так и говорила. Но ты же настаивал, ты, с твоими сосками и твоим доктором Споком…

Люди на соседних скамьях старались смотреть куда-нибудь в сторону, но обменивались понимающими взглядами и тайными улыбочками. Мораны устроили целый спектакль. Мэгги не могла это вынести.

– Пожалуйста! – взмолилась она. – Давайте просто посидим.

– Ты и твоя знаменитая колыбель, – продолжала Фиона, – ради которой ты пальцем не пошевелил, хоть и обещал мне, клялся…

– Ничего я не клялся! Что ты все время лезешь ко мне с этой колыбелью?

– На Библии клялся! – заявила Фиона.

– Да господи боже ты мой! Может, и была у меня такая мысль, дурацкая, как я теперь понимаю. Папа все время стоял бы рядом, критикуя каждый сделанный мной удар молотком, объясняя, какой я безнадежный болван, а когда я закончил бы, ты бы с ним, как всегда, согласилась. Нет уж, я в такую историю ни за что не полезу!

– Но деревяшки-то ты купил, разве нет?

– Какие еще деревяшки?

– Такие длинные деревянные палки.

– Палки? Для колыбели? Никаких палок я не покупал.

– Мне твоя мать сказала…

– Из каких это палок я мог сколотить колыбель?

– Стоечки, так она их назвала.

Оба уставились на Мэгги. И даже малышка примолкла – икала, набирая воздуха в грудь. Густой бас объявил через громкоговоритель, что Растрату сняли с заезда.

Тут Айра, откашлявшись, сказал:

– Вы говорите о рейках? Так они были моими.

– Нет, Айра! – взмолилась Мэгги, потому что все еще могло уладиться, если он не станет лезть со своими мелкими, занудными фактами.

– Стоечки для твоей колыбели, – сказала она Джесси. – У тебя и синьки были. Верно?

– Да какие синьки? Я только и сказал, что…

– Если я правильно помню, – перебил его занудливый Айра, – эти рейки были куплены для сушилки, которую я поставил на задней веранде. Вы все ее видели.

– Для сушилки, – повторила Фиона, впившись глазами в Мэгги.

– Ну ладно, – сказала Мэгги, – вся эта история с колыбелькой попросту глупа, ведь так? Что-то вроде дешевеньких бус, из-за которых родственники начинают ругаться после похорон. Это просто… И потом, Лерой уже и колыбелька-то не нужна! У нее есть хорошая, купленная Айрой кроватка.

Лерой больше не кричала, но продолжала икать, пристально глядя на Мэгги.

– Я ради этой колыбельки за тебя и вышла, – сказала Фиона Джесси.

– Ну, это уже смешно! – заявила Мэгги. – Ради колыбельки! Никогда не слыхала такой…

– Хватит, Мэгги, – сказал Айра.

Мэгги умолкла, забыв закрыть рот.

– Если ты вышла за Джесси ради колыбельки, – сказал Айра, – то прискорбным образом ошиблась.

– Айра! – вскричала Мэгги.

– Заткнись, Мэгги. Зря она рассказала тебе о колыбельке, – продолжал Айра, обращаясь к Фионе. – Есть у Мэгги такая слабость: она верит, что изменять человеку жизнь – это хорошо и правильно. Считает людей, которых она любит, лучшими, чем они есть на самом деле, и в угоду этим своим представлениям пытается изменить все, что их окружает.

– Ну ни словечка правды, – сказала Мэгги.

– Однако факт остается фактом, – спокойно продолжал Айра, – Джесси ничего не способен довести до конца, даже простенькой колыбельки. Это его недостаток. Я понимаю, что он мой сын, однако у него имеются недостатки, о которых тебе следует знать. Он лишен упорства. Месяц назад он потерял работу, но вместо того, чтобы искать другую, каждый день болтается где-то со своими приятелями.

Мэгги с Фионой в один голос спросили:

– Что?!

– Там узнали, что он не закончил школу, – объяснил им Айра. И добавил, словно только что вспомнив: – Он еще и с другой девушкой встречается.

– О чем ты говоришь?! – воскликнул Джесси. – Она просто мой друг.

– Имени ее я не знаю, – сказал Айра, – но она состоит в рок-группе под названием «Малышки в беде».

– Говорю же тебе, мы просто друзья! И вообще она – девушка Дэйва!

Фиона казалась сделанной из фарфора. Смертельно бледное спокойное лицо; зрачки как черные игольные острия.

– Если ты давно это знал, – спросила Мэгги у мужа, – почему ничего не сказал?

– Не считал себя вправе. Я не из тех, кто норовит изменять окружающий людей мир, – ответил он. А затем (как раз когда Мэгги приготовилась возненавидеть его) лицо Айры словно обвисло и он, устало опустившись на скамью, добавил: – Да и сейчас ничего говорить не стоило.

Опустившись, он сбросил со скамьи целый ряд зефирин, однако Дорри, умевшая чувствовать обстановку, не возмутилась, а молча нагнулась и собрала их.

Фиона протянула к Джесси раскрытую ладонь:

– Дай ключи.

– Что?

– Ключи от машины. Давай их сюда.

– Куда ты поедешь? – спросил Джесси.

– Не знаю! Откуда мне знать? Просто хочу убраться отсюда.

– Фиона, я разговаривал с той девушкой только потому, что она не считала меня болваном, как все остальные. Поверь мне.

– Ключи!

– Отдай ей ключи, Джесси, – сказал Айра.

– Но…

– Мы поедем автобусом.

Джесси полез в задний карман джинсов. Вытащил связку ключей, прикрепленную к миниатюрному кеду из черной резины.

– Так ты будешь дома? – спросил он. – Или где?

– Не имею понятия, – ответила Фиона и вырвала ключи из его пальцев.

– Но где же? У сестры?

– Где угодно. Не твое дело. Не знаю где. Я уж как-нибудь сама распоряжусь своей жизнью.

Пристроила малышку на бедро и ушла, оставив пакет с пеленками, прогулочную коляску и бумажную тарелку с картофельным салатом, уже подернувшимся налетом цвета слоновой кости.

– Все обойдется, – сказала Мэгги сыну. А затем мужу: – Этого я тебе никогда не прощу, Айра Моран.